В последние годы в Омске сформировался некий пул записных защитников экологии. В нем есть и люди с учеными званиями, и, конечно же, блогеры. Только вот порой их расследования и рассуждения словно уходят то ли в дым, то ли в пар.
Явление это давно известное. К примеру, в конце XIX века знатоки рисовали жуткие сценарии скорой гибели городов под метровой толщей навоза из-за быстрого роста перевозок гужевым транспортом. На лошадях ездить, разумеется, никто не перестал, но вброшенная тема долго будоражила умы обывателей.
Нечто похожее мы видим и сейчас. Псевдоэкологи, по сути, занимаются деформацией общественного сознания, поскольку отвлекают внимание общества от реальных проблем, из-за которых Омск входит в десятку самых грязных городов страны и которые не только десятилетиями не решаются, но даже не ставятся и не обсуждаются.
На самом деле, если говорить об экологии всерьез, ничего расследовать и выдумывать не нужно. У нас ежегодно составляется доклад об экологической ситуации в регионе. Авторы – авторитетные ученые медицинской академии, специалисты Роспотребнадзора и прочих ведомств, профессионально занимающиеся природоохранной тематикой. В этих докладах совершенно четко и конкретно прописываются все факторы, негативно влияющие на воду, почву, атмосферу и здоровье людей. С цифрами, статистическими выкладками, динамикой роста заболеваемости населения и т. д.
Правда, последний такой доклад в открытом доступе был за 2018 год, с тех пор его публиковать почему-то перестали, но очевидно, что за пару лет экологическая ситуация в мегаполисе, к сожалению, изменилась в худшую сторону.
И картина получается следующая. В общей массе вредных выбросов на территории Омска можно выделить три основных блока: автотранспорт, теплоэнергетический комплекс и промышленные предприятия. Причем отравляют они атмосферу города примерно в равных долях, но каждый по-своему.
Количество машин на дорогах, по сравнению с советским периодом, резко увеличилось и продолжает расти. Понятно, что далеко не все они соответствуют современным экологическим стандартам. По разным причинам. Из-за бедности населения, технического уровня автомобилей, качества топлива. Рано или поздно проблему выхлопных газов придется решать, причем с помощью мер, которые вряд ли понравятся автовладельцам.
Но, пожалуй, самая удручающая ситуация сложилась в теплоэнергетическом комплексе. В черте города монополистом эксплуатируются две угольные ТЭЦ. По совершенно дикой колонизаторской схеме. За валюту покупается за границей 3,6 млн тонн низкоэнергетического высокозольного угля, и при его сжигании на головы омичей ежегодно выпадает около ста тысяч тонн только разрешенных твердых выбросов – считай, по сто килограммов на каждого горожанина. Затем оставшаяся зола складируется в золоотвалы, которые создают дополнительную нагрузку на экологию.
А весь мир тем временем идет совсем другим путем. В Германии, например, в нынешнем году закрывают последнюю угольную ТЭЦ, закрывают даже атомные станции и переходят на газ. Не случайно немцы сопротивляются американским санкциям в отношении «Северного потока-2» – у них растет потребление этого, пока самого экологичного вида топлива. А мы, россияне, обладая самыми большими запасами метана, продолжаем закупать уголь у казахов и слушаем очередные пропагандистские лозунги о переходе на газ в 2030 году.
Кстати, еще при Сергее Манякине вопрос о переходе с угля на газ у нас стоял в практической плоскости. Тогда возле ТЭЦ-5 была построена газораспределительная станция и даже подведена труба. Модернизация станции отнюдь не требует неподъемных затрат. Однако «Интер РАО» до сих пор продолжает травить миллионный город
Травить в прямом смысле слова. То, что мелкие частицы продуктов сгорания являются причиной многих респираторных и онкологических заболеваний, давно известно. А недавно в Германии были опубликованы новейшие научные исследования, которые доказывают, что мелкая пыль является еще и катализатором распространения COVID-19, поскольку она облегчает вирусам попадание в клетки и размножение. Ученые из Майнца рассчитали на моделях, что там, где сжигается много угля и наблюдается высокая плотность населения, до 29 % всех смертельных случаев связано именно с воздействием вредных выбросов угольных ТЭЦ.
Причем дальнейшую эксплуатацию омских угольных станций невозможно объяснить никакими соображениями экономической целесообразности или энергетической безопасности. Скажем, в общем балансе производства электроэнергии в России угольные ТЭЦ занимают 14 %. Что касается выработки тепла в Омске, то доля «ТГК-11» составляет около 50 %, и половину этой доли вырабатывают принадлежащие им газовые котельные. То есть речь идет об объемах, далеко не определяющих энергетическую безопасность мегаполиса, зато угольные станции дают почти треть вредных выбросов в атмосферу.
О какой экологии можно говорить, если делать вид, что данной проблемы не существует? Но обсуждать ее всерьез на уровне региональной власти никто не хочет. И понятно почему. Ведь ситуация, на самом деле, достаточно прозрачная. С одной стороны, есть влиятельные монополисты, которые умеют защищать свои интересы, с другой – жители города, которые вроде бы имеют конституционное право на благоприятную окружающую среду, но, в отличие от монополистов, не имеют рычагов влияния на чиновников. Вопрос «чьими интересами проще пожертвовать?» относится к разряду риторических.
Теперь что касается промышленного производства, которое также является одним из основных факторов, негативно отражающихся на экологии. В черте города у нас находятся крупнейший в Европе нефтеперерабатывающий завод, завод СК, «Полиом», завод технического углерода, шинный завод и т. д. И никуда они из Омска не улетят. Можно, конечно, запретить все производство, но мы же не собираемся возвращаться в позапрошлый век.
Например, без продукции завода технического углерода, невозможно сделать практически ни один вид гражданской и военной техники. Мир сегодня вообще вступает в эпоху углеродных материалов. Карбоновые ткани, нити, полиэтилен высокого давления, огромное количество новых технологий – все это технический прогресс, и его невозможно остановить.
Да, предприятие оказывает определенную нагрузку на окружающую среду. Но его доля в промышленных выбросах составляет всего 2,5 %. И в них практически нет пылевой составляющей, поскольку процесс идет при температуре свыше 2 000 градусов, когда разрываются все молекулярные цепочки. А то, что остается, догорает в котельной, которая обеспечивает теплом несколько микрорайонов города и попутно вырабатывает 20 МВт электроэнергии.
Понятно, что даже если завод полностью остановить, никакого улучшения экологии омичи не почувствуют. Однако по какому-то, казалось бы, странному стечению обстоятельств как только в публичном пространстве звучит слово «экология», за ним почти наверняка следует упоминание завода технического углерода. Собственно, это и есть умышленная деформация общественного сознания, причем направляемая и управляемая.
Но, если опять-таки говорить об экологии всерьез, нужно для начала посмотреть, что у нас происходит в северо-западном промышленном узле. Если уж Вы публично представились экологом, профессор, блогер или министр, просто взгляните на спутниковую карту в районе полежаевской стройки века – гидроузла, там находятся: золоотвалы ТЭЦ-4, пруды-отстойники ОНПЗ, захороненный пруд кислого гудрона, заброшенная городская свалка и переполненные избыточным илом чеки «ОмскВодоканала».
Не так давно на Московском НПЗ в Капотне была запущена установка по утилизации сернистых «хвостов». О значимости события свидетельствует участие в нем президента Владимира Путина. И воздух в столице действительно стал чище.
Внедрение этой технологии требует миллиардных затрат, и региональная власть не может игнорировать интересы крупного бизнеса, но жители мегаполиса должны иметь реальное представление о характере и масштабах проблемы, а также способах и сроках ее решения. Не думаю, что социально ответственный бизнес откажется от диалога с властью на данную тему, если у нее будет на сей счет определенная позиция. Вот только ни диалога, ни позиции мы пока не видим.
Впрочем, нельзя сказать, что в Омске все плохо. Есть и позитивные примеры решения стратегически важных с точки зрения экологической безопасности проблем. К таковым можно отнести строительство «ОмскВодоканалом» цеха по сушке и сжиганию избыточного ила. На общественном совете при РЭК эта стройка вызывала сомнения, как сама идея, так и способ ее финансирования, когда затраты на строительство в объеме 340 млн рублей включались в тариф в качестве инвестиционной составляющей. Но важно, что установку построили, запустили на очистных сооружениях, и, по заявлениям руководителя предприятия Сергея Шелеста, она позволяет сжигать треть избыточного ила. И если поставить еще две такие установки, можно будет полностью осушить и ликвидировать все «запасы» избыточного ила, хранящиеся «ОмскВодоканалом» с советских времен. При условии, что оборудование действительно работает с заявленной мощностью и эффективностью, лично я сегодня готов двумя руками проголосовать за то, чтобы губернатор и депутаты немедленно инициировали выделение еще 700 млн рублей ОАО «ОмскВодоканал».
Второй позитивный пример касается той роли, которая может сыграть частная инициатива в решении экологических проблем. По телевидению как-то прошел сюжет о запуске завода полипропилена. Кстати, тоже с участием Владимира Путина. И там один из докладчиков затронул тему вторичной переработки пластика. Мол, да, перерабатывать нужно, однако ПЭТ-бутылки выпускаются разных цветов, и возникают большие сложности с их сортировкой.
Но вот у меня на столе стоит преформа ПЭТ-бутылки, полностью сделанная из переработанного флекса полиэтилентерефталата. В Омске, омским предпринимателем. Он на свой страх и риск построил здание, приобрел оборудование стоимостью два миллиона евро. Задачу сортировки по цветовой гамме решил с помощью сепаратора с фотоэлементами. И сейчас закупает вторичное сырье по всей стране и за рубежом и поставляет заготовки ПЭТ-бутылок широкому кругу заказчиков.
Таких заводов у нас в стране всего два. И то, что делает омский предприниматель, называется полным рециклингом. Можно, конечно, вывозить пластик на свалки, где он столетиями будет разлагаться на разные нехорошие фракции, но на самом деле это практически вечное и очень ценное сырье, которое допускает переработку бесконечное число раз.
А то, что на выходе получается у нашего регионального оператора «Магнита», сырьем назвать нельзя. Пластиковые бутылки, запрессованные с мокрым, грязным мусором, с батарейками, ртутными лампами и т. д., никому не нужны. Отмыть их до требуемой чистоты невозможно и с точки зрения экономики бессмысленно. Из мировой практики, рециклингу подвергается только пластик, который собирается раздельно.
Предприниматель, открывший новое передовое производство, как раз и занимается решением серьезной экологической проблемы, тогда как деятельность «Магнита» под патронажем областных чиновников реального отношения к экологии не имеет. Она занимается другим. Но эта сфера предпринимательской деятельности регулируется исключительно правоохранительными органами.
Казалось бы, не самая сложная задача – превратить обращение с отходами в нормальный бизнес. В данной сфере накоплен огромный мировой опыт, есть отработанные технологии, эффективные организационные модели. Придумывать ничего не нужно. Изучай, бери самое лучшее и внедряй у себя. Но наша омская власть почему-то не выбирает этот вариант. Почему? Ответ напрашивается простой, но неприятный для власти. В итоге вместо реформы закладывается экологическая бомба замедленного действия.
На мой взгляд, ничем другим, кроме как деградацией региональной системы управления, объяснить это нельзя. Между тем без системных усилий власти, природоохранных, надзирающих органов, направленных на решение самых больных, критически важных для экологии проблем, создать в мегаполисе среду, благоприятную для жизни людей, невозможно.
Сергей Мизя,
член совета директоров «Омск Карбон Групп»
