Галина РЕВЕНКО: «Мы видели, насколько быстро заканчиваются жизни»

Старшая медсестра МСЧ-4, проработавшая много лет фельдшером скорой помощи, рассказала об интересных случаях, коронавирусе и «красной зоне».

В период пандемии жизнь медиков перевернулась, они продолжали оказывать помощь больным, но уже совершенно в других условиях – условиях военного времени. Огромную часть работы взвалили на свои плечи медсестры, им пришлось, невзирая на опасность заражения, научиться брать кровь из вены, ставить уколы и выполнять другие манипуляции упакованными в СИЗы, сквозь мутные стекла очков, в которых практически ничего не видно, а через двойные перчатки сложно понять, есть ли в руках игла. О том, как это было, вспоминает старшая медсестра отделения неврологии для больных с острым нарушением мозгового кровообращения МСЧ-4 Галина Ревенко. Как оказалось, Галина Викторовна, 25 лет отработала фельдшером на «скорой». Мы не могли не поговорить и об этом.

Вытащить с того света

- Галина Викторовна, почему медицина?

- Потому что династия - папа и родственники по его линии были медиками. Мне очень легко давалось обучение, такое чувство, что где-то на генном уровне заложены эти навыки. Окончила Омский республиканский медицинский колледж. По образованию фельдшер, причем имею базовое фельдшерское образование и повышенного уровня.

- Вы могли пойти работать в поликлинику, а выбрали скорую помощь?

- Мой уровень знаний был высокий, и я могла помочь людям больше, чем если бы сидела в поликлинике.  Я на скорой с чем только не столкнулась: и инфекции, и травмы, и падения с высоты, и железнодорожные травмы, и огнестрельные, сочетанные, комбинированные. Едешь, не знаешь на что и уже по факту на вызове ориентируешься. Но для каждого пациента мы прикладывали все усилия, чтобы он остался жить, чтобы он был меньше инвалидизирован.

- Вспомните какой-нибудь случай?

- Сколько там случаев было, за один день не расскажешь. Очень яркие впечатления связаны с ранениями. Помню, как спасли молодого парня, которому в компании нанесли ножевые ранения. Чтобы сохранить свою жизнь, он перелез через балкон на другой этаж и попал в квартиру, где ему вызвали скорую. Когда мы зашли в комнату, он сказал: «Хорошо, что вы приехали», и отключился – клиническая смерть. Тут же мы его начали реанимировать. Откачали, в стационар привезли уже в сознании. Для меня самое главное было довести пациента живым. Он и остался жив.

Страшно было приезжать к деткам, например, на ожоги. Один раз приехали на вызов - ребенок обварился кипятком. Большая площадь поражения, естественно, ярко выраженный болевой синдром. Он кричит, родственники все кричат. Я сама мама, поэтому тоже приняла это близко к сердцу. Но надо оказывать помощь, причем не только ребеночку, надо успокоить всех родственников, которые в панике стараются что-то сделать, но не то, что нужно. В таких случаях важно взять себя в руки и всех организовывать: кто собирает вещи, кто помогает. Уверенность медика успокаивает людей, это только во благо, а паника парализует, не дает совершать правильные действия.

- Что вас расстраивало?

- Когда прикладываешь максимум усилий, чтобы помочь человеку, а он все равно погибает. И это на твоих глазах. Особенно часто такое случается после ДТП. Приезжаешь на место, человек еще жив, но проходят секунды, и он умирает от травм, несовместимых с жизнью, и невозможно что-то сделать. Помню ДТП было очень серьезное, когда семья с двумя детьми переходила дорогу, и их сбила машина. Две девочки погибли на руках у родителей. Их слезы до сих пор вспоминаю, и мурашки по телу.

- Говорят, медики черствые, а вы каждый случай вспоминаете с содроганием.

- В нашей профессии, как и в любой другой, есть люди, которых не должны здесь быть, а есть люди, созданные для нее, у которых душа большая, они не черствеют. Некоторые работают, потому что нужно.  Некоторые на автоматизме, но… что плохого в том, что человек прекрасно выполняет свою работу?!

- С агрессией сталкивались?

- Конечно. Были пациенты и очень буйные, и неадекватные. Однажды мы везли наркомана с передозировкой. У него была клиническая смерть, мы его «раздышали», стабилизировали, и вдруг он пришел в себя и стал метаться по машине. Мы думали, что он на ходу разнесет все оборудование и нас покалечит. Нам пришлось экстренно останавливаться и вызывать полицию.

Один раз мы приехали на вызов к пациенту, у которого сильно болел живот. В квартире вместе с ним оказалась целая компания пьяных мужчин, причем социально неблагополучных. Они нас со вторым фельдшером – тоже девушкой, запустили в квартиру и закрыли дверь. Один из них начал на меня наступать и нецензурно выражаться. Я не забилась в угол и не заплакала, а собрав всю волю в кулак, сделала шаг навстречу ему и начала убеждать всех, что состояние больного очень серьезное и помочь ему могут только в стационаре. Дверь открыли. В те минуты мы мобилизовали себя максимально, чтобы не показать, что боимся. Потом по приезде на подстанцию, нас колотило, в общем испытали очень сильный стресс.

- Вас обучали, как вести себя в таких случаях?

- Конечно, мы разбирали возможные ситуации, анализировали и отрабатывали все медицинские, тактические, организационные моменты. Поэтому в сложных ситуациях уже на подсознании выбираешь правильную тактику поведения.

- Никогда не хотелось бросить медицину?

- Никогда. Я себя не вижу ни в какой другой профессии. Знаю, что могу помочь кому-то, и это меня здесь держит.

- Иногда пациенты сильно требовательны к медикам, это не отталкивает?

- Но есть и другие пациенты, благодарные, и даже если останется один благодарный пациент, ради него я буду работать в медицине. А вообще у меня такой принцип - относить к пациенту так, как ты бы хотел, чтобы относились к тебе и к твоему близкому человеку. Когда человек сталкивается с бедой, он ее боится. А когда ему протягивает руку тот человек, который понимает, как бороться с этой бедой, ему уже легче ее пережить.

В «красной зоне» по 12 часов в день

- После «скорой» в стационаре работать легче?

- Начинать было сложно, пришлось переучиться, но сложности меня никогда не пугали, мне всегда интересно что-то новое, я быстро адаптируюсь. А вообще в медицине нет легких специальностей, везде работать очень сложно - постоянно надо учиться, повышать уровень своих знаний. Не проходит ни дня, чтобы что-то не читала, потому что медицина не стоит на месте, она постоянно развивается - новые технологии, новые методы, новые рекомендации. Я, как старшая медсестра, сначала сама это осваиваю, потом учу своих медсестер, а их в моем подчинении 20 человек. Включаюсь и в лечебный, и реабилитационный процесс. Если я не буду касаться этих вопросов, я буду некомпетентна.

- Ваша больница год отработала, как ковидный госпиталь. Вспомните ваше первое впечатление, связанное с коронавирусом?

- Сначала было страшно от неизвестности и непонятно, что делать, как действовать. Нам дали на развертывание ковидного госпиталя три дня. Мы не знали, как надолго это затянется, какой объем работы нас ждет. Но все службы сработали слаженно: очень быстро поменяли штатное расписание, набрали сотрудников, чтобы работать в две смены, главный врач Юрий Валентинович Филатов своевременно организовал поставку средств индивидуальной защиты, закупку медикаментов. Благодаря этому во время всей пандемии у нас ни разу не было никаких сбоев.

- Перед Вами стоял выбор идти или нет в «красную зону». Почему согласились?

- Потому что я спасатель, не могу отказаться, спасовать. Для меня это новая проблема, которая возникла, значит придется бороться, но найти выходы и решения.

- Что входило в Ваши обязанности?

- Вначале в мои обязанности, как старшей медсестры, входила организационная работа. Мы запаслись медикаментами, развернули дополнительные койки, открыли две палаты интенсивной терапии, организовали комнаты отдыха для персонала, где они могли расслабиться после работы в «красной зоне». Проработали маршрутизацию: куда войти, откуда выйти. Далее нужно было обучить персонал: как надевать СИЗы, как заходить в «красную зону», как работать с листами назначений, как заполнять медицинскую документацию, как собирать мазки и кровь на антитела. С этим ведь раньше никто не сталкивался. Когда открыли ковидный стационар, медикаменты поступали в огромных количествах. Нужно было их получить и поставлять в отделение. Я как-то посчитала, за одну рабочую смену перетаскала на себе больше 600 кг.

- Сколько часов находись в «красной зоне»?

- Как старшая медсестра я заходила туда на 4 часа, чтобы «заправить» отделение медикаментами, проверить санэпидрежим, осмотреть пациентов, спросить, может кому-то что-то нужно. Если выходила дежурить, как обычная медсестра, то за сутки мы заходили в зону три раза по 4 часа.

- Как чувствовали себя в защитном костюме?

- Сначала было очень непривычно, а потом настолько привыкли к двойным перчаткам и к запотевшим очкам, навыки приобрели виртуозные. Кто бы мог подумать!

- Врачи говорят, что главными героями в этой войне с коронавирусом, стали медсестры.

- Согласна, но это совместный труд и исход зависит от всего отделения. Это тяжелая работа, связанна  с риском заражения. Надо контролировать больного, смотреть за температурой и сатурацией, провести манипуляции внутривенно и внутримышечно, помочь подышать небулайзером, собрать кровь. Кого-то перевернуть, посадить, покормить, потому что разные пациенты разного возраста. В нашем отделении находились пожилые люди, многие  лежачие, у каждого помимо ковида еще есть хронические заболевания.  В отделении  45 человек и плюс в палате интенсивной  терапии  6-9 человек. Для двух медсестер пациентов много, но надо успеть сделать все. У нас бывали смены, когда мы проводили больше четырех часов в «красной зоне», особенно когда поступали новые пациенты. Что-то не доделали, остаемся доделывать с новой сменой, потому что не можем бросить. Это каждодневная, очень кропотливая работа. Ночью нет манипуляций, но нужно помыть и обработать инструменты, процедурный кабинет, развести растворы, заполнить журнал, посмотреть выборку по медикаментам, по часам провести кварцевание. Работа не заканчивается, нет ни одной минуты, чтобы посидеть, постоянно надо что-то делать.

В наше отделение поступали очень тяжелые больные. Много было пациентов с сочетанными заболеваниями, например, инсульт и коронавирус. Многие попадали семьями, по два три человека. Однажды попала к нам семья, у мужчины, как осложнение, выявили тромбоз вен, после проведенного лечения все закончилось благополучно. Помню счастливые глаза его жены, которая сказала: «Спасибо, что вы спасли моего мужа ». Хорошо, что он в тот момент находился в условиях стационара, и своевременна была оказана квалифицированная помощь.

Коронавирус очень заразен и не изучен

- Вы болели коронавирусом?

- У нас в отделении почти все переболели. Я – нет, поэтому очень переживала, чтобы не заболеть и успеть привиться. Дождалась прививки, вакцинировалась. Уже появились антитела.

- Как перенесли вакцинацию?

- Недомогание было, температура. Но это лучшее из того, что могло случиться, если бы я заболела. О худшем и подумать страшно.

- Чем страшен коронавирус?

- Наверное, тем, что он очень заразен и не изучен. Он настолько быстро распространился, а люди не были готовы: не хотели носить маски, соблюдать режим самоизоляции. Сейчас стала доступна вакцинация, но многие до сих пор думают, что коронавирус их не коснется. Как человек, который знает, как может быть опасна болезнь, который видел, настолько быстро заканчиваются жизни, советую не пренебрегать средствами защиты и прививками, потому что они могут спасти вашу жизнь и ваших близких.  Умирали не только пожилые, но и молодые, горе коснулось многих семей. Это невосполнимо….

- Устали за это время?

- Устали. Поэтому, безусловно, рады, что можем теперь работать в обычном режиме. Конечно, есть страх, что придет новая волна, но после полученного колоссального опыта работы в условиях пандемии для нас не составит большого труда вновь развернуть ковидный госпиталь. И все-таки мы надеемся на лучшее. Желаю всем крепкого здоровья!